Когда первые британские танки Mk I вышли на поле боя, работа закипела не только у военных инженеров, но и у разведчиков всего мира. Находясь на полулегальном положении наблюдателей и военных атташе или будучи шпионами во вражеском тылу, агенты всерьёз занялись темой «сухопутных броненосцев». С 1910 года военной разведкой и контрразведкой России руководил Особый отдел генерал-квартирмейстера Главного управления Генштаба (Огенквар). Именно в его канцелярию поступали секретные донесения военных агентов.

После дебюта танков в сентябре 1916 года на Сомме российская разведка передала о публикациях в британской прессе, касающихся этого события. В собственных оценках техники агенты поначалу были настроены критически. Например, сообщение от 10 декабря 1916 года: «Все данные об английских танках, как с механической, так и с тактической точки зрения не заслуживающих большого интереса, что доказывается отказом от них англичан» (здесь и далее орфография и пунктуация оригинала сохранены. — Прим. ред.). Говоря об отказе, разведчик имел в виду то, что британские конструкторы начали работу над модернизацией первого танка и новыми моделями этого оружия.

От скепсиса к интересу

Два месяца — небольшой срок. Но за это время не только сменился год, танкостроение тоже шагнуло вперёд. Одному из военных атташе Российской империи довелось побывать на испытаниях британских танков. И его сообщение качественно отличалось от прежних: «Испытание проходило на сильно размягшем от дождей суглинистом грунте с довольно твердой подпочвой, причем танка переходили через крутые огромные ямы до восьми фут глубины, через прочный бруствер и через кирпичный дом, обыкновенной английской постройки: танка разбила стены и прошла по груде развалин. <…> Испытание прошло очень хорошо». Использование слова «танк» в женском роде может показаться курьёзным. Однако следует помнить, что английский термин «tank» вошёл в военный обиход всего за несколько месяцев до этого. Международным он станет немного позднее.

В этом документе куда более интересен другой момент: «В танках достигнуты усовершенствования сравнительно с тем, что я видел в сентябре на английском фронте». Вряд ли агент-профессионал мог перепутать раннюю осень 1916 года с ноябрём. А это значит, что русской разведке было известно о работе союзников над первыми танками задолго до их первого применения в бою!

В сообщении упоминалось вооружение новых машин пулемётами системы Льюиса. Можно с уверенностью сказать, что безымянный разведчик наблюдал обкатку новых танков Mk IV. «Льюисами» впервые были оснащены именно они. Другим улучшением конструкции стало усиление бортовой брони и крыши. Важно отметить, что Mk IV прибыли на фронт в апреле 1917 года, а их боевое крещение состоялось только 7 июня. И опять российскому военному ведомству стало известно о новейшей технике союзников на несколько месяцев раньше.

В стане врага

Но предметом главного интереса разведки были работы по созданию немецких танков. Один из резидентов отмечал:«Различные источники указывают, что имеется два типа танков, а именно большие и малые. <…> Танки имеют впереди закругленную форму с наклоном в 35 градусов».

Немцы действительно развивали ряд проектов боевых машин, но под данное описание более всего подходит знаменитый «Колоссаль». Таким же титулом военные инженеры Круппа позднее нарекут сверхдальнобойную пушку, обстреливавшую Париж в 1918 году. Боевую машину подобающей мощи планировалось поставить и на гусеницы. «Колоссаль», или K-Wagen, создавался как сверхтяжёлый танк прорыва, который сметёт французскую оборону своими 150 тоннами.

Ромбовидную форму корпуса британских машин немцы «сгладили» до бронированных овалов в носовой части и корме. Проект этого танка был утверждён в конце июня 1917 года, первый макет создали и вовсе в следующем году. Следовательно, благодаря профессионалам невидимого фронта на столе у российского командования оказались уже первые эскизы «оружия возмездия» кайзера Вильгельма.

Им же удалось добыть ценнейшие сведения и о другом танке Германии, на этот раз успевшем повоевать, — A7V.«Другой тип [танков] был очень большого размера, величиной с железнодорожный вагон», — сообщал разведчик в Огенквар. Это сравнение следует признать удачным. 30-тонная бронированная машина отличалась симметрией и вмещала в себя рекордное количество членов экипажа — до 18 человек. Каждому из них приходилось несладко из-за жары внутри танка. Тяжеловесный A7V был неповоротлив, тяжело бронирован, но при этом отличался плохим обзором и удручающе малыми углами обстрела. Последний параметр у A7V был хуже, чем у Mk I. Этих танков было построено всего 20, и они не оказали заметного влияния на боевые действия в конце Первой мировой.

Танкетки-камикадзе и лучшее противотанковое оружие

Русская разведка перехватывала также сведения о работах немецких конструкторов над ранними транспортёрами подрывных зарядов — прообразами танкеток B IV «Боргвард» периода Великой Отечественной войны. «По имеющимся сведениям немцы предполагают применять для разрушения неприятельских проволочных заграждений и окопов – малые автомобили, типа английских «Tanks», которые будучи наполнены взрывчатым или удушливым веществом, направляются в сторону неприятеля, без экипажа. Взрыв должен происходить по часовому механизму», — говорилось в отчёте одного из агентов.

В период Первой мировой известна только одна машина подобного рода — французская Torpille Terrestre, то есть «наземная торпеда». Предполагалось, что управляемая по электрическим проводам танкетка сможет подбираться к укреплениям врага и уничтожать их взрывчаткой. В 1915 году был создан прототип, им дело и ограничилось. Какой аналог создавали немцы — пока сказать сложно, не хватает информации.

Разумеется, весь комплекс разведывательных сводок о немецких машинах служил созданию средств обороны против танков и борьбы с ними. Здесь военные специалисты Антанты шли рука об руку: «У нас — так же, как и у Англии — главным средством борьбы с бронированными тяжелыми автомобилями признана артиллерия». Самым удачным вариантом считалась 37-мм траншейная пушка, ведущая огонь бронебойными гранатами с малой дистанции.

Считается, что в русской армии танков не было. Но в австрийской истории Первой мировой войны упоминается об атаке русской пехоты на австро-венгерские позиции под Буковиной, якобы при поддержке двух танков. Можно предположить, что это были пушечные броневики «Гарфорд». Но с ними врагу доводилось встречаться, да и машины на гусеницах трудно перепутать с колёсными. О каких же танках идёт речь? Похоже, перед нами ещё одна загадка истоков танкостроения.